"- А животные плачут? – спросил я.
– А ты думаешь нет? Конечно, плачут. Только их слёзы другой ангел, чем людские, считает – и не в людской счёт они вписаны, а в особый.
– А зачем? – спросил я.
– А затем, что в оный день ангел их Господу представит.
– Какой оный?
– Оный – судный. На страшном суде Господу весь звериный счёт покажет, сколько какой зверь от человека потерпел и слёз пролил, и с человека того Господь каждую слезу звериную взыщет…
Брат положил мне руку на плечо.
– И Васька плачет? – сказал он и покраснел.
– Плачет, – сказала Параскева, – только не от горести, – бабушка его любит, обидчиков ему нет, – а стареет – оттого и плачет… А вы попомните мое, старухино слово: никакого зверя не обижайте: звериная слеза тяжёлая. Она с человека взыщется. Зверь молчит, а плачет: в слезе его слово и ангел слово это слышит…
Параскева присела на скамеечку, возле бабушкиной постели. А мы сидели возле, на горбатом тряпичном коврике.
Еще давно мы заприметили: на высокой скамеечке, стоявшей поодаль от кровати, спал большой, рыжий с белым, кот: голову положил на вытянутых передних лапах, а хвост свесил со скамейки; морда рыжая, только на лбу белое пятно в грецкий орех, – волосат: усы длинные, как две белые струйки бегут в разные стороны и на щеках кустики волос торчат, и в бровях волос, как фонтан, бьёт, а нос – розовый и свежий, как лепесток розана. Видели мы: не поднимая головы, повёл глазами – крупные, жёлтые, как жёлтый топаз с изумрудными вставочками, с изумрудной гранью, – повёл на нас глазами недовольно и сонно и опять заснул. А когда Параскевушка уселась на другой скамейке, близ его, котовой, скамьи, он поднял голову, повел носом, зевнул, слез со скамьи, потянулся в самую долгую растяжку – перед матерью Параскевой – и, мурлыча, вспрыгнул – с осторожностью – ей на колени."
Сергей Дурылин. "Сударь Кот." Семейная повесть.
http://www.portal-slovo.ru/history/44301.php
